По следам Воронежского маньяка. Продолжение.

— Но ведь девушка была убита, не хотите ли Вы сказать, что никого не надо было сажать в тюрьму? — спросил меня целый руководитель следственного управления следственного комитета России по Воронежской области генерал-лейтенант юстиции Третьяков Николай Иванович, во время нашей беседы.
На долю секунды я аж оторопел от подобного довода, но собрался и ответил:
— Кто-то действительно должен сесть, но не первый же встречный!

09.01.2013 года я получил приглашение из следственного управления следственного комитета России по Воронежской области на личную беседу с его руководителем генерал-лейтенантом юстиции Третьяковым Николаем Ивановичем, которая была организована по указанию следственного комитета России. Встреча была назначена на 15.01.2013 года в 15-30.
День 15.01.2013 года начался с плохой приметы. Во время мытья головы я зацепил на себе цепочку с крестиком и порвал её. Предзнаименование говорило о том, что встреча ничего хорошего не сулила.

40 минут на морозе, с температурой, пришлось дожидаться маршрутки. Наконец-то я вхожу в здание следственного управления, которое располается как и положено в одном здание с областным судом. Лично я даже подозреваю, что между судом и следственным управлением существует какая-то тайная дверь для личных встреч, чтобы в плохую погоду им не выходить на улицу.

Так вот, на входе меня встречают дежурные полицейские, которые узнав цель моего визита начинают нагло ухмыляться: «Вас примет руководитель следственного управления?» Конечно, по мониторам видеонаблюдения было видно, что я пришел, а не приехал на шикарной иномарке, которые толпились на входе у здания следственного управления, на мне не был костюм от Brioni или от Stuart Hughes, на мне не было нимба небожителя над головой.

Мне не предложили раздеться в раздевалке, которая была расположена сразу за дежурными.
К чему я об этом рассказываю? Да только для того, чтобы было понятно, если уж граждан так встречают на уровне руководителя следственного управления региона, то что говорить о том, что творится на местных уровнях.

Не буду полностью рассказывать о самом деле, о нем можно прочитать здесь  и здесь, не буду пересказывать и заострять внимание на всей беседе, но остановлюсь на одном главном акценте нашей беседы, который мне удалось выделить — бессмысленность моих обращений вследствии следующих факторов:

1. Моя личная заинтересованность.
2. Довольно большой срок с момента происшедших событий(!).
3. Отсутствие права у следственного управления на вмешательство в деятельность суда.
4. Вот если бы Вы предоставили следственному управлению доказательства совершения преступления следователем во время производства следствия, то тогда бы да, мы бы смогли возбудить уголовное дело.

Со своей стороны мной были предоставлены следующие возражения в порядке поступления вопросов, некоторые из которых я вынужден буду повторить с детализацией событий, для лучшего понимания происходившего:

1. Да, я лично заинтересован в этом деле, потому что мой подзащитный является моим родным братом, а, самое главное, — это преступление затрагивает честь и достоинство всей нашей семьи, в том числе и отца и мать.
2. То, что больше тринадцати лет я не бросаю своего брата и моего подзащитного в беде, говорит только о моей порядочности. Вот если следственное управление сможет опровергнуть мои 13 доказательств, озвученных в моем заявлении от 06.12.2011 года, то тогда и только тогда можно будет говорить о том, что у заявителя нет никаких оснований для обращения в следственное управление.
3. Я полностью согласен с доводом руководителя следственного управления следственного комитета России по Воронежской области генерал-лейтенантом юстиции Третьяковым Н. И. о том, что никто не может вмешиваться в деятельность судов, но за исключением тех случаев, когда судья во время судебного разбирательства дела совершает преступление.

Согласно ст. 13 УПК РСФСР (закон, который действовал во время судебного разбирательства) гласит, что «никто не может быть признан виновным в совершении преступления, а также подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда и в соответствии с законом».
Я попросил генел-лейтенанта юстиции ответить на вопрос: «Где он видит приговор, вынесенный по делу в соответствии с законом, если судьёй:

— Переписаны протоколы судебных заседаний. Особенно хорошо это просматривается в протоколе об удовлетворении ходатайства стороны защиты о вызове и допросе в суд в качестве свидетеля К., бывшей на месте и во время совершения преступления. Ст. 276 УПК РСФСР Заявление и разрешение ходатайств: Председательствующий опрашивает обвинителя, подсудимого и его защитника, а также потерпевшего и его представителя, гражданского истца, гражданского ответчика или их представителей, имеются ли у них ходатайства о вызове новых свидетелей, экспертов и специалистов и об истребовании вещественных доказательств и документов. Лицо, заявившее ходатайство, обязано указать, для установления каких именно обстоятельств необходимы дополнительные доказательства.

Из протокола судебного заседания исчезли все доводы, по которым было заявлено данное ходатайство. А основной довод – это показания Коробова А. А. о том, что К. была в этот день на том самом месте происшествия с неизвестным парнем, и, что немаловажно, была как минимум свидетелем данного убийства, которое произошло в то время, когда они (К., Н. и неизвестный парень) втроем отходили в сторону для беседы. Остальные доводы присутствия К. на месте совершения преступления изложены в п. 4 ниже, о них я не буду повторяться. Поэтому, когда на следующий день, после удовлетворенного ходатайства о вызове и допросе К. в судебное заседание, 14 февраля 2001 года судья вынес решение об отказе  в вызове и допросе в качестве свидетеля К. на том основании, что выяснилось, что она не проживает по указанному адресу и допросить её не представляется возможным, то и решение судьи без доводов защиты выглядит вполне законно. Ведь не ясно, а на сколько важен допрос указанного свидетеля.

При этом я подчеркнул, что в протоколе судебного заседания полностью отсутствует отказ председательствующего об извещении указанного свидетеля именно судом  (председательствующим было озвучено, несмотря на возражения стороны защиты, что если не хотите сами извещать, то не надо, за Вас этого делать никто не будет), о молчании по этому  беззаконию прокурором.

— Изъяты часть документов из материалов дела, которые были предоставлены в суд в качестве доказательств по делу. Наиболее важными документами, которые были изъяты председательствующим из материалов уголовного дела я считаю моё ходатайство о вызове и допросе свидетеля обвинения З. и мое ходатайство о вызове и допросе целого ряда свидетелей, в том числе ст. следователя Линчик А. Н. и сотрудников милиции, к которым обратился свидетель обвинения З. после убийства Н.- несовпадение, даже противоречение отдельных обстоятельств по делу по времени составляет 30 минут.

— Отказано защитнику в допросе всех заявленных им свидетелей, в том числе свидетеля со стороны обвинения. Согласно п.п. «с» и п.п. «d» ст. 6 Право на справедливое судебное разбирательство Римской Конвенции о защите прав человека и основных свобод «Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:

· защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия (я был назначен защитником Коробова А. А. в порядке ст. 47 УПК РСФСР);

· допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него;

— Был покинут зал судебного заседания после последнего слова подсудимого, после чего он вышел в город, а по возвращении зашел в совещательную комнату. Согласно ст. 299 УПК РСФСР «заслушав последнее слово подсудимого, суд немедленно удаляется на совещание для постановления приговора, о чем председательствующий объявляет присутствующим в зале судебного заседания». С кем и о чем совещался председательствующий судья Маслов В. А. до его захода в совещательную комнату?

Я попросил генел-лейтенанта юстиции ответить ещё на вопрос: «Разве мы опять вернулись в 37 год, когда решение о виновности лица в преступлении принималось тройкой – следователь, прокурор и судья?»

4. Доказательства совершения преступления ст. следователем центральной прокуратуры города Воронежа Линчик А. Н.:

— Судом установлен факт фабрикации опознания свидетелем обвинения З. моего подзащитного.

— После признательных показаний свидетеля преступления К., данных ей 18.05.1999 г., о том, что она была непосредственно на месте убийства и в момент убийства и под угрозами убийцы сама принимала в этом участие – ей было предъявлено ст. следователем Линчик А. Н. обвинение в соучастии в убийстве и был осуществлен её допрос в качестве подозреваемой. Однако никаких следственных действий в материалах дела больше нет, в том числе с выездом на место происшествия для закрепления её показаний(как я предполагаю, они были изъяты из материалов дела), и спустя пять дней она без законных на то оснований освобождена от уголовного преследования. В основу осбождения её легли повторно (!) данные показания её родной сестры о том, что она в этот день никуда не выходила из квартиры.

· Однако целый ряд свидетелей показал на то, что К. видели в этот день в различных местах города вместе с убитой впоследствии Н. Причем один свидетель детально описал одежду на убитой впоследствии Н. (время встречи около 15-30), в которую та переоделась около 13-00 в этот день, что подтвердил другой свидетель.

· После показаний К. о том, что она была только свидетелем событий, но не была на самом месте убийства, рядом с местом убийства на поляне были найдены три пластмассовых стаканчика и окурки указанной ею марки сигарет, которые они курили. Так вот, экспертиза (по потожировым выделениям) показала, что из первого стаканчика могла пить убитая Н., из второго стаканчика К., а из третьего неизвестный мужчина и К. После задержания Коробова А. А. экспертиза дала заключение, что Коробов А. А. из числа лиц, принадлежащих к оставленным следам на третьем пластмассовом стаканччике исключается.

· К. 17.05.1999 г. описала в деталях нож, которым была убита Н., хотя сам нож был найден только 03.08.1999 года.

· К. описала характер нанесенных ранений Н., уточнив про порезы на запястьях и кистях, хотя результаты экспертизы были получены гораздо позже и о них никто не знал.

· К. в протоколе допроса 18.05.1999 г. назвала место убийства Н. – в ложбинке на склоне водохранилища, которое совпало с реальным местом нахождения трупа. Все эти показания К. ст. следователь Линчик А. Н. назвал вымыслом К., её воображением, тем, что она просто себя оговорила.

— Допрос лица, который в записной книжке проходил как «сутенер» начался и закончился вопросом: «Что Вы можете пояснить по поводу того, что Вы указаны в записной книжке как «сутенер»? Ответ: «Я не знаю, это ошибка, я директор фирмы».
Ни очной ставки с диспетчерами фирмы, ни с проститутками. Ничего.

— После показаний свидетеля о том, что «крышей» несовершеннолетних проституток были сотрудники милиции, ст. следователем Линчик А. Н. не было произведено никаких следственных действий по проверке данного факта.  Это к вопросу о борьбе с педофилами.

Последний, четвертый мой довод поставил руководителя следственного управления в очень неловкое положение. Напомню заявление руководителя следственного управления следственного комитета России по Воронежской области генерал-лейтенанта юстиции Третьякова Н. И.:
— п. 4. Вот если бы Вы предоставили следственному управлению доказательства совершения преступления следователем во время производства следствия, то тогда бы да, мы бы смогли возбудить уголовное дело.

Он переспросил у своей коллеги, полковника юстиции Агибаловой Т. А., а разве этот вопрос указан в заявлении Коробова Е. А. Получив утвердительный ответ о том, что этот вопрос указан в заявлении, вынужден был ответить, что они проверят этот факт и дадут мне на него и на остальные вопросы, указанные в заявлении, ответ.
Однако по выражению лица я уже понял – будет очередная отписка. Кто же своего сдаст, а сдавать их в этом деле надо пачками.

Прежде чем закончить нашу беседу, я спросил у руководителя следственного управления о том, что неужели они не видят тех звоночков, которые раздаются по стране, — это возросшее число убийств судей, которые скрываются СМИ. Что не просто так их убивают. Убивают даже семьями. И не пора ли уже вмешаться в судебные беззакония.

16.01.2013 года по телевидению было передано сообщение об убийстве 15.01.2013 года в республике Дагестан очередного судьи. Прозвенел очередной звоночек. Но и он как я понял не был опять услышан в следственном управлении следственного комитета России по Воронежской области.

Полученную отписку, повторяющую ранее данные отписки, в стиле отписок всех времен и народов я и выкладываю на суд коллег и читателей. В ней Вы не найдете ни одного ответа на поставленные мной 13 вопросов перед следственным комитетом России, в том числе не найдете ответа на вопрос о законности действий ст. следователя Линчик А. Н., который обещал рассмотреть лично руководитель следственного управления следственного комитета России по Воронежской области генерал-лейтенанта юстиции Третьякова Н. И.

Теперь слово за следственным комитетом России, председатель которого имеет право возбуждать уголовные дела в отношении судей, совершивших преступление. Продолжение следует.